21. Против Аполлинария – об Иуде предателе.
Часто приходилось мне слышать от многих, которые настойчиво утверждают, что предатель не тотчас по возвращении тридесяти сребренников погиб удавлением, как утверждает святое Евангелие от Матфея, но что он прожил еще довольно лет, только, как они мудрствуют, сильно опух, так что сделался для всех, проходивших по тому месту, некоторым дивом и страшным зрелищем. Поэтому разсудилось и мне, слабоумному, краткими словами защитить евангельскую истину и обличить лживость неправды, и тех, которые по неопытности располагаются внимать лжи, возвратить к евангельской истине и увещать их не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати (Римл. 12, 3) и так безрассудно и непристойно не восхищаться всякою ложью и не соглашаться с нею, хотя бы и ангел с неба благовестил нам не то, что мы приняли от боговдохновенных писаний, но предавать его анафеме, как пишет блаженный апостол Павел к галатам, говоря: аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет, хотя бы то был и ангел с неба (Гал. 1, 9.) Имея такую твердую апостольскую заповедь, как вы, о добрейшие, так безразсудно увлекаетесь такою очевидною ложью и соглашаетесь с нею? Если справедливо, то, что говорит об этом Паппий, который утверждает, что Иуда после того, как предал Господа славы, жил еще много лет, то окажется ложным святое Евангелие от Матфея, которое ясно повествует о нем, что он, по возвращении тридесяти сребренников, пошел и удавился. Если в этом святое Евангелие солгало, как думаете вы с Паппием, то и в остальных повествованиях своих оно не может считаться достоверным, по божественному изречению, которое говорит: неправедный в мале, и во мнозе неправеден есть. (Лук. 16, 10). Но пусть будет и так, как вам с Паппием думается, что блаженный Матфей не правильно передал относительно предателя, будучи одержим, как человек, забвением или неведением. Но блаженный Иоанн, сын громов, перевел с еврейскаго на греческий язык святое евангелие от Матфея, и вы утверждаете, что от него же, Иоанна, достоверно слышал Паппий и научился тому, что говорит о предателе; то как же святый евангелист Иоанн преминул и оставил без исправления такую описку Матфея, тогда как он и в своем Евангелии обличил злобу предателя, сказав, что он крал вметаемое в ковчежец, о чем прочие евангелисты умолчали? Как обошел бы он молчанием такой гнев Божий, обличающий нечестие предателя? Но и уверовавшие евреи, для которых спустя восемь лет по воскресении Христовом, было написано Матфеем святое евангелие, - как они приняли бы такую явную ложь о предателе, если бы знали, что он после предания жил много лет? В особенности же, как позволил бы себе блаженный Матфей так явно лгать на предателя пред теми, которые знали, что он еще жив? Но пусть будет и как, что с блаженным Матфеем и Иоанном случилось нечто человеческое, и поэтому они так передали нам о предателе. Что же скажем о блаженном Петре, верховном апостоле, и о божественном евангелисте Луке? Божественный Лука в «Деяниях Апостольских» приводит верховного апостола, который не чрез много лет после воскресения Спасителя а только чрез 40 дней говорит в собрании всего множества учеников о предателе, что он ниц быв, проседеся посреде, и излияся вся утроба его, и затем, удостоверяя его погибель, присовокупляет говоря: и разумно бысть всем живущим во Иерусалиме (Деян. 1, 18, 19). Если излиялась вся утроба его вследствие того, что он проседеся посреде, и всем живущим в Иерусалиме известна стала (разумно бысть) погибель его, то как вы, оставив без внимания столько свидетелей и таких боговдохновенных мужей – говорю: Петра, Иоанна, Матфея и Луку, а главное, Самого Божественнаго Утешителя, Который говорил чрез них, - так неудачно и без разсмотрения последуете одному неизвестному человеку, о достоверности котораго нет никаких свидетелей и который явно противоречит написанному и изглаголанному Святым Духом и извещает оное. Если вся утроба его излияся и быв ниц, проседеся посреде, то как можно было уже после того остаться человеку живым, когда часто и одного ударения по голове не может иной перенести, но тотчас оказывается мертвым. Предатель же не одно ударение по голове получил, но лишился всей утробы своей, то есть, печени, легких, селезенки и всех кишек; то кто, будучи в здравом уме, скажет, что он после того оставался в живых, хотя бы на одно мгновение? Не будем же после того так неудачно увлекаться всяким ветром чужаго учения, но будем испытывать духов, аще от Бога суть (1 Иоан. 4, 1), то есть, согласно ли известное учение с евангельским и апостольским писанием, и таким образом пребудем в чистой и непогрешительной вере. Здравствуйте о Господе!